Слово «техника» обычно употребляется в двух смыслах.
Во-первых, для обозначения мастерства субъекта какой-либо деятельности, и, во-вторых, для обозначения средств и орудий деятельности.
М. Хайдеггер придал ему еще один смысл: особого отношения к миру как к материалу, источнику вещества и энергии, срывающему завесы природных тайн, превращающему бытие лишь в форму и условие человеческого существования.
С возникновением технической цивилизации и, более того, по достижении ею уровня зрелости, в XIX в. возникает то, что можно назвать проблемой техники в ее отношении к культуре и истории.
Еще в XVIII в., пишет О. Шпенглер в специальной работе, посвященной технике, «в век Робинзона и Руссо, английских парков и пастушеской поэзии» занимались совсем другим.
Технику же вообще не замечали и во всяком случае считали ее — в сравнении с рассуждениями о морали — чем-то не заслуживающим внимания.
Только «со времен Наполеона колоссально разросшаяся машинная техника Западной Европы, с ее фабричными городами, железными дорогами и пароходами, заставила, наконец, со всей серьезностью поставить эту проблему».
Лишь с этого момента, говорит он, возник вопрос: «что значит техника?».
Именно в этот период Гегель попытался ответить на вопрос «что значит техника?», предложив свою знаменитую формулу: человек ставит между собой и природой предмет природы и заставляет их вместо себя надрываться в работе.
К.Маркс ввел понятие «производительные силы» и указал на революционизирующую роль техники в развитии общества.
Пар, электричество и сельфактор (прядильная машина), писал он, были несравненно более опасными революционерами, чем даже граждане Барбес, Распайль и Бланки, деятели революций 1830 и 1843 гг. во Франции.
В том же XIX в. было переосмыслено понятие человеческой телесности.
Было выяснено, что человек обладает не только органическим телом, в котором «локализуется» человеческий дух, заключена его индивидуальная душа и которое являет собой совокупность его органов, начиная с рук, ног, мозга, нервной системы в целом, и кончая дифференцированной чувственностью.
Наряду с органическим, он имеет и неорганическое тело, как бы продолжающим первое, каждый его «естественный» орган.
«Тело» общественного человека — это органическое тело вместе с теми искусственными органами, которые он создает из вещества внешней природы, «удлиняя и многократно усиливая естественные органы своего тела» (Э. Ильенков).
В числе этих многократно усиливающих человека искусственных органов находится то, что мы называем техникой.
Зрение человека во много раз умножается очками, биноклем, приборами ночного видения, радарами, телескопами и радиотелескопами, оптическими и электронными микроскопами и т.д.
Мы не только можем передвигаться с большими скоростями на автомобилях, поездах, пароходах, самолетах и космических кораблях, но и следить в режиме реального времени за событиями, происходящими за сотни, тысячи и десятки тысяч километров от нас.
Можем работать в глубинах океана, на космических станциях, на Луне, Марсе и Венере.
Буквально на «краю света».
Более того, в эпоху нарастающей глобализации мы можем с помощью информационных технологий в этом же режиме заключать сделки с контрагентами на других континентах, участвовать в работе товарных и фондовых бирж, вливаться в гигантские финансовые потоки и выходить из них. Этот перечень можно бесконечно продолжать.
Технотронная эпоха и техносфера
В современную эпоху мы имеем массовое производство сложных технических устройств, проникающих во все сферы деятельности.
Поэтому эту эпоху называют еще технотронной эпохой.
По этой же причине область действительности, для которой характерно применение техники, называют техносферой, по аналогии с биосферой, ноосферой и т.д
Техника — настолько сложное явление, что сформулировать его сущностные характеристики весьма трудно.
Поэтому в литературе предложено множество схем, по которым эта работа может быть осуществлена с достаточной полнотой.
Техника как социокультурное явление (по схеме К.Ясперса)
Наибольшей популярностью среди них пользуется схема К. Ясперса, в которой названы следующие специфические черты техники как социокультурного явления:
- Техника является частью общей рационализации общества. Она покоится на деятельности исчисляющего рассудка.
- Техника есть применение силы природы против самой природы.
- Применение техники осуществляется методами, внешними по отношению к предмету. Она характеризует способность делать и господствовать, а не созидать и выращивать.
- Техника ставит на место непосредственного отношения между человеком и природой опосредованное отношение.
- Применение силы природы против самой природы основано на знании, в конечном счете, научном знании.
- Применение техники имеет своим следствием «облегчение жизни, сокращение каждодневных усилий, затрачиваемых на поддержание условий физического существования, увеличение досуга и удобства».
- Если животное находит уже данную среду и живет в ней, человек посредством техники выводит преднайденную среду за собственные границы в беспредельность.
- Эта среда, выведенная в беспредельность, есть новая, искусственная среда обитания, вторая природа. А «жизнь в среде, отчасти созданной им самим, является признаком самой сущности человека».
- Этот, созданный техникой, искусственный мир, в свою очередь, воздействует на человека, развивая, в частности, в нем дух изобретательства и предпринимательства.
Понимание сущности техники, как и всякого общественного явления, во многом связано с решением вопроса о ее происхождении.
В настоящее время предложен целый ряд гипотез, претендующих ответить на этот вопрос.
Остановимся на некоторых из них.
Гипотеза биологического происхождения техники (по Б.Поршневу)
Б.Поршневым предложена гипотеза биологического происхождения техники.
Согласно этой гипотезе, в качестве недостающего звена эволюции называется семейство высших приматов (троглодитов).
Их анатомия (зубы и когти) не была приспособлена к охоте и освоению туш крупных травоядных.
Отсюда биологическая адаптация в виде использования и изготовления с целью утилизации режущих, колющих и скребущих камней.
Сама же эволюция к человеку объясняется неуклонным разрастанием головного мозга.
Трудовая гипотеза происхождения техники
Наиболее распространенная трудовая гипотеза рассматривает возникновение техники сквозь призму становления внебиологических форм наследования.
Согласно этой гипотезе, имеет место процесс поступательного развития целостного единства целесообразной деятельности, средств и предметов этой деятельности, а также системы общественных отношений.
Возникающая техника выступает, с одной стороны, как носитель целесообразной формы, а с другой, как материальный субстрат общественных отношений.
Ее освоение и развитие каждым новым поколением людей и составляет глубокую основу человеческой истории.
Гипотеза техники как момента культурной целостности
Третья концепция рассматривает технику не в качестве первичного начала социальности, но как момент — хотя и весьма важный — большой культурной целостности, начало которой восходит к культу, обрядовым службам, магическим обрядам, игре, мифу и фантазии.
Гипотеза происхождения техники из кооперированной деятельности больших масс людей
Эта гипотеза менее известна.
Весьма систематически разрабатывал этот подход О. Шпенглер.
Согласно этому подходу, современная машинная техника происходит не из развития первоначальных орудий труда, но из кооперированной деятельности больших масс людей.
Технику, утверждает О.Шпенглер, нельзя понимать инструментально.
Речь идет не о создании инструментов — вещей, а о способах обращения с ними.
Именно это часто упускают в исследованиях о доисторических временах, в которых слишком много думают о музейных экспонатах и слишком мало о бесчисленных методах, которые наверняка существовали, но не оставили следа.
Будучи понята как метод жизни, техника простирается за пределы человека к жизни животных.
Пчелы, термиты, бобры делают удивительные постройки.
Муравьи знакомы с растениеводством, строительством дорог, рабством и ведением войны.
Но в этом случае мы имеем дело с техникой вида, данной ему от века.
Человек же свободен от принуждения вида.
У него от инстинкта отделились мышление и мыслящее действие.
Он стал творцом.
На этой основе происходит переход к планомерной деятельности многих, а затем и формирование техники как организации больших масс людей.
Это — техника вождя и техника исполнителя.
И если человек, по исходу, хищник, то теперь «характер свободного хищника передается от индивида к организованному народу — зверю с одной душой и многими руками».
Техника же в обычном смысле лишь побочный продукт развития этой человеческой машины.
Близкую концепцию развивал и Л. Мэмфорд, который ввел термин «мегамашина», или, как он иногда говорил, «архетипическая машина».
Эта великая трудовая машина, писал он, была истинной машиной, сотворенной из человеческой плоти, нервов и мускулов.
Такие машины были построены царями в век пирамид, в конце четвертого тысячелетия до н. э.
Ее перводвигателем является власть.
В ее состав входят наука и бюрократия.
Периодизации развития техники
Исследователями предложен ряд периодизаций развития техники.
Одна из них принадлежит Г. Волкову, который видит критерий различения этапов развития техники в перемещении от человека к техникефункций, которые вызывают фундаментальные изменения в технологическом способе соединения человека и техники.
Таких этапов он насчитывает три.
На первом этапе господствуют орудия ручного труда, на втором — машины, на третьем — автоматы.
На первом этапе человек является материальной и энергетической основой производства, а орудие только усиливает его работающие органы.
На втором основой производственного процесса становится машина, а человек превращается в ее придаток.
На третьем возникает свободный тип связи.
Человек высвобождается из непосредственного процесса производства, получает возможности для творческой деятельности.
На этом этапе, говорит Г. Волков, техника не ограничивается более в своем развитии пределами человеческого организма.
Другая периодизация предложена Л. Мэмфордом.
Последний различает эпохи развития техники в соответствии с тем, что каждая из них дает или отнимает у человека.
Первая эпоха — палеотехническая, вторая — эотехническая, третья (наступающая) — неотехническая.
- Первая эпоха — особенно на своем последнем отрезке — имеет целью не наращивание силы, а интенсификацию жизни. Среда, в которой живет человек, — цветы, каналы, фонтаны. Содержание жизни: цвета, запахи, образы, музыка, эротический экстаз, подвиги в бою, мысль и исследование. Живы идеалы справедливости и равенства. Эпохой еще не овладело созданное буржуазией «Евангелие труда».
- Вторая эпоха — это «эпоха нового варварства», «угольный капитализм», «рудниковая цивилизация». Для нее характерна эрозия человеческих начал, снижение всех ценностей жизни, разрушение традиций. В новых фабричных городах люди живут и умирают без воспоминаний и надежд. Формируется отношение к жизни как к абстракции, а к стоимости — как единственной реальности. Рудник и шахта — прафеномен индустриального общества, но одновременно и символ, в котором «механическое упирается в свои пределы».
- Третья эпоха — это общество, которое призвано покончить с догмами индустриализации, демократии, растущих потребностей. В этом обществе техника начинает ориентироваться на органическое. Открытия подсказываются уже не рудником, а виноградником. Наука, похоже, начинает искупать вину Галилея, элиминировавшего человека из картины мира. На наших глазах, утверждает Л. Мэмфорд, возникает общество, где будет признана антропологическая ценность техники, а человек перестанет рассматриваться как средство.
Симбиоз науки и техники
Современная техника является практическим приложением науки и составляет с ней сложный симбиоз.
Этот симбиоз — главное средство развития современного общества.
В силу чего общественный прогресс часто рассматривается прежде всего как научно-технический прогресс.
В конце XIX в. отношение к последнему стало раздваиваться.
Наряду с положительным, сформировалось и отрицательное отношение к нему. Это сказалось не только на отношении к науке, но и к технике.
В обществе сформировалось три подхода к технике: нейтральный (все зависит от ее применения), положительный и отрицательный.
Нейтральный подход к технике
Примером первого является подход, сформулированный К. Ясперсом.
Сама по себе, говорит он о технике, она не является ни благом, ни злом, но может быть использована во благо и во зло.
То и другое имеет совсем иные истоки, коренится в человеке, и только это придает технике смысл. «Впервые это во всей широте понял Карл Маркс».
Квинтэссенцию позиции последнего, осуждающей капиталистическое применение машин, мы можем найти в речи на юбилее чартистской газеты в 1856 г.
В наше время, сказал он, все как бы чревато своей противоположностью.
Мы видим, что машины, обладающие чудесной силой сокращать и делать плодотворнее человеческий труд, приносит людям голод и изнурение.
Победы техники как бы куплены ценой моральной деградации.
Кажется, что по мере того как человечество подчиняет себе природу, человек становится рабом других людей, либо рабом своей собственной подлости.
Выход Маркс видит в совлечении капиталистической оболочки с научно-технического прогресса.
Положительный подход к технике
Оптимистический вариант понимания значения техники сформулирован Льюисом Мэмфордом в изложенной выше концепции развития социальности (см. Периодизации развития техники).
Отрицательный подход к технике
Сторонники пессимистического понимания роли техники в современном обществе указывают, что техника все более становится несоразмерной создавшему ее человеку, который постепенно теряет над ней контроль, что выражается в умножении числа и увеличении объема так называемых глобальных проблем современности.
Мир человека, говорят представители «Римского клуба», болен раком и этот рак сам человек.
Этот подход наиболее четко выражен немецким философом X. Шельски в ставшей классической большой статье под названием «Человек в научной цивилизации».
По его мнению, развитие техники приобрело такой характер, что это по-новому ставит вопрос о самоидентификации человека.
Сегодня уже нельзя отождествлять человека с его привычным нам, сложившимся веками культурно-историческим образом.
Чтобы по-новому объяснить человека, говорит он, нужно по-новому объяснить технику.
Понимание техники как продолжения органов человека хотя и верно, но теперь уже недостаточно.
Суть новой реальности состоит в том, что человек полностью подпадает под необходимость, которую он сам продуцирует в качестве своего мира и своей техники.
Это — техническая необходимость.
Человек теперь встроен в технику.
Поэтому проблема человеческой сущности не поддается иному решению, кроме технического.
Теперь мы не политики, а «техники» — функционеры прогресса.
«Место политического народного волеизъявления занимает закономерность вещей, которую сам человек производит в качестве науки и техники».
Для теоретика, пытающегося объяснить действительность, это означает «конец истории» в ее философском понимании.
На место «истории» приходит «социология».
Примерно в этом же ключе рассуждал иМ. Хайдеггер.
«Тоталитаризм, — писал он, — это не просто форма правления, но следствие необузданного господства техники. Человек сегодня подвержен безумию своих произведений».
Или, говоря иначе, обнаружить, что он в мире уже не один и уже не главный.
Какой из этих трех вариантов можно считать истинным?
Представляется, что каждый из них содержит в себе момент истины.
Однако нужно подчеркнуть, что пессимистический вариант не должен быть недооценен.
Творение все более становится несоразмерным творцу и вполне возможно, что уже в недалеком будущем человек может оказаться в постчеловеческом мире.
Предсказаний такого рода становится все больше.
Именно такого мнения придерживается профессор Келвин Уорвик, выдающийся ученый нашего времени, не так давно поставивший нас в известность, что уже через несколько десятилетий человек окажется в зависимости от созданного им самим искусственного разума.
Как и известный американский ученыйФ. Фукуяма, совсем недавно написавший в статье «Запрограммированный недочеловек» о возможности с помощью информационных и биотехнологий изменять природу человека и войти на этой основе в «новую, постгуманную историю».
Примерно таких же взглядов придерживается и директор Института мозга РАН академик Н. Бехтерева, которая называет даже примерную дату, когда компьютерные системы выйдут из-под контроля человека, и описывает способ, каким они это сделают.
О чем, впрочем, за три четверти века до К. Уорвика, Н. Бехтеревой и Ф. Фукуямы писал русский религиозный философ Н. Бердяев: «Творение восстает против своего творца, более не повинуется ему… Тайна грехопадения — в восстании твари против Творца. Она теперь повторяется… Прометеевский дух человека не в силах овладеть созданной им техникой…».
Пойдет ли развитие по этому пути, выяснится, по-видимому, уже в ближайшие десятилетия.
Философия техники
Все более возрастающая роль техники в обществе привела к выделению в философии относительно самостоятельной области — философии техники.
Хотя термин был введен еще в 1877 г. немецким мыслителем Э.Каппом, опубликовавшим книгу «Основания философии техники», статус особой философской дисциплины она приобрела в 60-е годы XX в.
Философия техники тесно связана с философией науки, с одной стороны, и философской антропологией, с другой.
Как и всякая дисциплина, находящаяся в процессе становления, она страдает элементами эклектики и имеет тенденцию в ряде случаев выйти за рамки философской дисциплины.
Согласно В. Порусу, давнему исследователю природы философии техники, в настоящее время на первый план в этой отрасли знания выдвигаются следующие проблемы:
- глобальный характер технического развития, его способность затрагивать интересы всех народов планеты;
- проблема ограничения количественного роста техники рациональными пределами;
- угроза всемирной катастрофы, непосредственно связанная с развитием военной техники и возможной необратимостью экологического кризиса;
- проблема гуманизации технического роста, предотвращения его конфликта с процессом самоутверждения творческой личности и др.
Несмотря на признаки развития, судьба философии техники неясна.
Это объясняется, во-первых, тем, что сама идея философских наук, дублирующих в рефлексии конкретные науки, уже более ста лет подвергается убедительной критике, во-вторых, тем, что создание под флагом философии дисциплины, напоминающей не имеющую мировых аналогов отечественную культурологию, чревата появлением конгломерата из различных методов, тем, подходов и решений, принципиально не поддающихся синтезу.
